сразу двоих одаренных, не знаю насколько сильные они были, но добра с них «упало» внушительно. Помимо доспехов, у обоих нашлось по перстню-накопителю, несколько артефактов — в основном бытовые, и целый набор верительных грамот.

Накопители я сразу проверил — оба под горлышко, артефакты погрузил на трофейную же телегу, ну а грамоты убрал запазуху, предполагая что среди них может быть что-нибудь интересное. Сам я пока слабо разбирался в таких вещах, поэтому чтобы определить их ценность, нужно было посоветоваться со знающим человеком.

— Что с оружием делать? — подошёл дядька Иван. Он, хотя и до того видел действие гранат, был обескуражен результатами, и как-то странно смотрел на меня. Но он-то ладно, остальные воины дружины вообще чуть не на колени падали при одном только взгляде в их сторону. Наверное, я для них сейчас был воплощением той самой богини смерти в которую они верили и панически боялись.

— Отсортировать и раздать. Что же еще?

— Понятно. А с доспехами как быть? — прищурился на один глаз Иван.

С рыцарской бронёй дело обстояло сложнее. Носить такое — надо привыкать. Тяжёлые, неудобные и сковывающие движения, доспехи сильно отличаются от привычных россам кольчуг, или «пластинок». Наверное, можно найти желающих «покрасоваться», но я не был в этом уверен.

— Они и так-то никому не нужны, а эти ещё, после ваших чёртовых кувшинов, все мятые и дырявые, может пока в телеги сгрузить? — по своему оценив моё молчание, продолжил денщик, и получив утвердительный кивок, ушёл.

Глава 23

Содержимое телег восторга не вызывало. Я всё же надеялся на то что разбили мы войсковой обоз, но на деле попавшие в засаду оказались обычными мародерами, и вместо оружия с припасами, телеги были забиты награбленными ценностями. В средневековых армиях вообще на эту тему не заморачивались, разграбить захваченное селение — святой долг каждого солдата. Причём забирали всё, вплоть до исподнего. Здесь хоть и не совсем средневековье, но в виду отсутствия прогресса имеются все его основные признаки. Магия, оно, конечно, хорошо, но сравнивать её возможности с допустим, какой-нибудь ГРЭС, или вообще АЭС, — глупо. Наверное, будь она массовым явлением, доступным для каждого, тогда ещё куда ни шло, а так, когда обычный горожанин мог разве что светильник перезарядить — уныло получалось. В общем, расстроился я. На что мне набитые всякими тряпками сундуки? Нет, какое-то количество нормальных трофеев мы взяли, с тех же рыцарей, да и остальные тоже не совсем голые были. Но по сравнению с тем что могло бы найтись в нормальном обозе, это так, крохи.

Наверное поэтому смотрел я на всё это дело, и чесал в затылке. Что с тряпками делать? Куда дальше идти? Как с пленниками поступить? Мне бы сейчас посоветоваться с кем-то, но кроме дядьки Ивана, не с кем. Не принято здесь так. Очень велики сословные различия, сами же люди и не поймут обратись я к ним с такой просьбой. Будь среди моей дружины кто-то из благородных, тогда да, можно и посовещаться. А так я мог только приказывать.

— С пленными что делать? — будто прочитав мои мысли, неслышно подошёл дядька Иван. Обычно бодрый, сейчас он выглядел утомлённым, но, возможно, мне так казалось из-за чрезмерной запыленности его бородатой физиономии.

— А что ты предлагаешь? — выдержав паузу, спросил я, на что получил недвусмысленный ответ жестом — рукой по горлу.

И если смотреть с практической стороны — он прав. Таскаться с ними неудобно, — другой разговор если бы мы уже обратно возвращались, тогда да, лишняя рабсила никогда не помешает. Но мы не возвращались, поэтому они были обузой. Вот только и убивать пленных это, как минимум, нехорошо. Да, здесь не те порядки к которым я привык, но просто так лишать жизни я не был готов.

— Так там одни пшеки… — добавил Иван, видимо добавляя весомости своему предложению.

Пшеки — равно поляки. С ними и в моём мире, и здесь всегда были особые отношения. Правители наши с ними то в дёсны целовались, то с тем же усердием резали друг друга. Я же, как человек хоть и возрастной, но привыкший к цивилизации, не хотел грести всех под одну гребёнку. Заметив что я сомневаюсь, Иван предложил повременить с решением, и проехать через ту деревню которую, предположительно, они ограбили.

— Нам всё равно в ту сторону — объяснил он, — до темноты поспеем…

Рассиживаться не стали. Подумал, было, что неплохо бы всё же вернуться в крепость, трофеи выгрузить, да и «обузой» проблему решить, но тогда пришлось бы делить своё и так невеликое войско, чего мне совсем не хотелось. Поэтому развернули телеги, перезапрягли лошадей, и выстроив унылых пшеков, двинулись дальше.

Шли не так чтобы быстро, но и не особо медленно. Дороги, — в нормальном понимании, тут не было. Узкая тропа крутилась между деревьев, то забираясь на пологие холмы, то спускаясь с них, и потихоньку приближала нас к цели.

Я бы не сказал что страдаю особой впечатлительностью, но когда тропа в очередной раз вильнула и мы вышли к деревне, точнее тому что от неё осталось, — от увиденного невольно зажмурился. Описывать не стану, ибо сложно, да и нет таких слов. Но пиетет к соблюдению правил ведения войны, я потерял за одно мгновение.

— Так что с пшеками делать станем? — за плечом тут же возник денщик.

И теперь ответ был очевиден. С трудом подавив желание самолично расправиться с каждым из пленников, я просто повторил его недавний жест. «Неужели здесь так всё запущено?» — никак не укладывалось в голове. Я много чего пережил в своей жизни, но даже в средневековье таких зверств не видел. Кто мог сотворить такое? — Пациент дурки? Маньяк? Но ведь все те люди что стояли неподалёку, совсем не были похожи ни на маньяков, ни на сумасшедших. С виду — самые обычные горожане. Сейчас, без доспехов и оружия, они выглядели точно так же как и жители соседнего городка. Откуда в них столько зла? Я спросил у Ивана делают ли так наши, но тот только скривился, и мотнул головой.

Нет, я понимаю — в семье не без урода, и в любой армии наверняка есть садисты, но их мало и они не выставляют напоказ свою сущность. А здесь же их целая сотня⁈ Откуда? Откуда такая ненависть? Ладно, захватил ты поселение, — насилие, грабёж — это понятно, не правильно, но хотя бы объяснимо. Но тут-то что? Развешанные по заборам гирлянды кишок, нанизанные на колья детские головки⁈ Как⁈ Как такое может быть⁈

— Погоди! — развернувшись, остановил я дядьку Ивана. — Пусть сначала уберут тут всё, людей похоронят…

Тот кивнул, и пошёл в хвост колонны, выполнять поручение. А я отвернулся, мне даже смотреть на это не хотелось, не то что как-то участвовать. Да и дел было предостаточно. Пока ехали, мне удалось вспомнить несколько интересных защитных рун, и сейчас я намеревался их «закрепить». Руны простые, но ввиду того что сильно устаревшие, я не мог гарантировать их работоспособность. Хотя по сути, ничего сложного в них не было, вот только память, в таких вещах, штука не очень надёжная, поэтому требовалось провести ряд экспериментов.

Первая руна реагировала на всё резкое, типа стрелы, или брошенного кинжала. Вторая действовала на давление, откликаясь лишь при попытке сдавить, или сжать охраняемый объект. Ну и третья защищала от относительно медленных, режущих, колющих и рубящих ударов. По идее, если всё получится, то воин — облаченный в подобный доспех (при условии что совсем не будет открытых мест) окажется практически неуязвим, по крайне мере пока не закончится магическая энергия. Принцип, по сути, тот же что и на периметре, разница лишь в размерах, и видах реакции. В своё время я вешал подобные — только более сложные и энергоёмкие, на бронежилеты и шлемы, и это работало, — что броник, что шлем, при достаточном количестве энергии легко выдерживал выстрел в упор из того же дробовика, или автомата Калашникова. Здесь же руны хоть и попроще, но ведь противодействовать стреле, или мечу, куда легче чем остановить пулю. Присмотрев в телеге со сваленными рыцарскими железками кирасу поцелее, я вытащил её, и сморщившись от запаха — а воняла она знатно, потащил к «своей» полянке.

Рисовать руну следовало с внутренней стороны, и как-то так, чтобы она не стёрлась в процессе ношения доспеха. Был бы у меня шуруповерт со сверлом, я бы просто поверх рисунка приклепал кусок метала, но шуруповерта не было, поэтому пришлось пока обойтись. Нанёс, чуток напитал энергией из трофейного перстня, и одолжив у одного из расположившихся неподалеку бойцов, лук, натянул тетиву.

Прицелился примерно в самый центр. Стрела бронебойная, тяжёлая, даже не звякнула, а переломившись сразу в трёх местах, упала на землю. Первая руна